О нем написаны книги, статьи, очерки, поставлены фильмы ("Путь в "Сатурн", "Конец "Сатурна"). К нему приезжают журналисты, ему пишут сотрудники госбезопасности, писатели, артисты, простые люди со всех уголков России и бывшего Советского Союза …
Когда я напросился в гости и приехал к нему в Горячий Ключ, он принял меня в своем двухэтажном коттедже как-то настороженно, пытаясь проницательным взглядом определить, что я за человек.
Поднялись на второй этаж, где находился его кабинет. На рабочем столе увидел газеты, книги и раскрытый еженедельник ФСБ "Новости разведки и контрразведки", в номерах 9 и 10 которого опубликован документальный очерк "Правда и ложь архивного дела".
Это о нем, известном советском разведчике Александре Ивановиче Козлове.
- Ведь два дня провел у меня автор этого очерка, - видя мою заинтересованность, начал Александр Иванович, - просил прочитать, сделать замечания, я это сделал - и что же? Вновь неточности, искажения …
сколько уже было публикаций, и везде ложка дегтя … Очень невнимательны журналисты к жизни конкретного человека. Допускают вольные речи за автора, домыслы …
Стала понятна настороженность и ко мне. Я пообещал Александру Ивановичу ничего не выдумывать, написать только о том, что услышу, увижу, прочту и обязательно привезу написанное почитать перед тем, как предать материал гласности …
Теперь, когда Александр Иванович прочитал, одобрил, мы публикуем его. Дело в том, что в судьбе разведчика были не только героические, но и трагические годы …
Мы долго разговаривали, смотрели фотографии, журналы, книги с памятными автографами, потом пили чай с вкусными пирожками с картошкой и капустой, испеченными его супругой Марфой Васильевной, смотрели видеофильм белорусских журналистов о разведчике Козлове и его товарищах по партизанскому отряду. И снова воспоминания, фотографии, сувениры, письма …
И хотя Александру Ивановичу уже семьдесят семь и они недавно с Марфой Васильевной отметили золотую свадьбу, многочасовая беседа, казалось, его нисколько не утомила. Его лицо с сократовским лбом, прямым носом и широко поставленными добрыми и проницательными глазами, улыбчивыми губами было все так же красиво, как на давних фотографиях, разве что покрыто теперь оно сеточкой мудрых морщин.
МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ
Родился будущий разведчик в 1920 году в селе Александровском одноименного района Ставропольского края. Рос и учился, как и все мальчишки, но мечтал стать военным. В школе много читал об истории Отечества, восхищался героями Отечественной войны 1812 года. В то время его кумиром был Денис Давыдов, храбро сражавшийся в тылу французов, когда командовал партизанским отрядом.
После школы Александр работал в Александровском райкоме комсомола, а потом, в 1939 году, вместе с восемнадцатью парнями по комсомольской путевке подался в Калиновское пехотное училище, что находилось в Белоруссии.
Мечты сбывались. Александр стал советским офицером, но началась война.
Враг был коварен и силен, он поставил задачу: стереть с лица земли Советский Союз, а народы его поработить, физически уничтожив коммунистов, евреев и всех тех, кто будет сопротивляться фашизму.
Окровавленная Европа лежала под сапогом гитлеровской Германии и работала на его военную машину. Немцы рвались к Москве …
Судьба подвигала Козлова на военную стезю Дениса Давыдова. Молодой офицер принял командование над батальоном Московского народного ополчения и в составе седьмой дивизии этого ополчения сражался с врагом.
В одном из ожесточенных боев под Смоленском ополченцы попали в окружение. Приняв на себя командование над оставшимися в живых солдатами и офицерами, Козлов вывел их из окружения и организовал крупный партизанский отряд, который потом влился в партизанскую дивизию, отвлекавшую на себя крупные силы немецких войск.
Немцы обрушили на партизан мощь нескольких дивизий, танковый корпус, авиацию. Вновь пришлось выходить из окружения мелкими отрядами …
Шли нехожеными тропами, залегая на день в болотах на съедение комарам, но другого выхода не было. После нескольких суток такого пути наткнулись на своих. Однако радость была недолгой. "Свои" приказали сдать оружие и поднять руки. Козлов не поверил и получил неожиданно удар прикладом по голове. Очнулся и понял: это были переодетые в форму советских солдат немцы и предатели.
В ПЛЕНУ У "САТУРНА"
В немецком лагере для военнопленных также ползали подосланные немцами провокаторы. Они, как и наши солдаты и офицеры, спали на нарах, испытывали все "прелести" немецких лагерей, с той лишь разницей, что для них это длилось всего несколько недель, потом их увозили на отдых, где они, гуляя, пропивали иудины марки.
Кроме вынюхивания различных сведений, им поручалось подбирать кандидатов для вербовки в немецкую разведшколу …
Так, стало известно, что Козлов - советский офицер, что он руководил партизанским отрядом, в котором была и его жена, тоже попавшая в плен.
- Жена, да еще в положении, - это хорошая заложница, - решили немцы м вывезли Козлова из лагеря в Катынь, что под Смоленском.
- Вы знаете, где находитесь? - спросил немецкий офицер.
- Не знаю, - ответил Александр Иванович.
- В немецкой школе разведки …
Школа находилась в городе Борисове. Здесь, в Катыни, был ее филиал.
Козлов понял, что уже само нахождение на территории немецкой школы разведчиков ложится на него грязным, позорным пятном, смыть которое можно только …
После долгих, мучительных размышлений он согласился остаться в школе разведчиков. Это была надежда выжить и перебраться к своим с хорошим багажом разведданных.
В школе готовили разведчиков и радистов. При засылке на задание группе разведчиков придавался один радист.
Срок обучения был недолгим - всего два-три месяца, но Козлова держали в школе почти год. На него, кадрового офицера, возлагали большие надежды и, очевидно, ждали рождения ребенка, чтобы быть увереннее, что от жены и ребенка не уйдет.
На тех, кто не был связан с семьей, положиться было нельзя: на советской территории за ними ведь контроля не будет, и они, имея деньги, документы, бланки паспортов, удостоверений, могли не выполнить задания, не приходить в органы безопасности, а залечь где-нибудь в Сибири под другими фамилиями и навсегда затеряться. Потому-то Козлов был им дорог.
Жену, Евдокию Тимофеевну, устроили в Смоленске на хорошей квартире, дали служанку, хорошо обеспечили.
Козлова привозили к ней раз в неделю, в надежде, что разлука будет еще больше притягивать их друг к другу …
Ребенок у Евдокии Тимофеевны родился слабым и прожил всего три дня. Тогда-то Козлова и привели к шефу школы подполковнику Герлицу.
- Ну, что, Меньшиков (такую фамилию ему дали в разведшколе), настало время выполнить задание, - сказал он. - Я очень на вас рассчитываю. Вы получите важное задание. Очень важное. Если выполните его и возвратитесь, не будете ни в чем нуждаться и получите звание немецкого офицера.
- Яволь! - ответил Козлов.
Составили легенду, объяснили задачу.
Козлов должен был передать группе радистов, успешно работавших под Москвой, питание для радиостанции, деньги, документы … Дали пароль.
- Мне сказали, - поведал Александр Иванович, - что я иду к агенту Кондратьеву, а я его знал, потому что вместе учились в разведшколе. Именно ему я должен был передать все, что привезу с собой, и возвращаться в районе Жиздра - Сухиничи, где находилась немецкая дивизия. Командование дивизии было предупреждено, что в течение месяца в районе расположения их частей будет переход "с той стороны" разведчика с паролем "Штаб - Смоленск". Командованию надлежало оказать всяческую помощь разведчику …
Так должен был поступить немецкий разведчик Меньшиков. Но в тайнике памяти у Козлова, кроме этой легенды, была и другая цель: явиться в свою, советскую контрразведку и все, что знает, рассказать о разведшколе, ее дислокации, личном составе. Было трудно вести двойную игру, но она стоила жизни.
Хорошо сказал по этому поводу выдающийся разведчик Вильям Генрихович Фишер, которого больше знают под фамилией Абель Рудольф Иванович.
"Разведка - это работа очень трудная и опасная, это постоянная импровизация ума, подчиненная, однако, строжайшей дисциплине, это постоянное напряжение нервов, к которому надо привыкнуть, как к дыханию.
Главное в работе разведчика - та пора, когда вокруг него тихо и спокойно, а он, внешне не приметно никому, делает свое государственное дело, живя одновременно двумя жизнями: своей собственной и той, что дана ему легендой, имея для двух этих жизней одно сердце, одну нервную систему, один запас жизненных сил, и когда главным его грозным оружием является ум. Прежде всего ум, и не только его, а еще соратников и руководителей".
К СВОИМ
На аэродроме в Смоленске Меньшикова провожал сам Герлиц. Важного разведчика отправляли на скоростном бомбардировщике "Дорнье-217" одним … в район Тулы …
Часа в три ночи Александр Иванович выпрыгнул из самолета и приземлился на опушке леса. Огляделся, спрятал парашют, нужно было следовать в Малаховку, что под Москвой, в районе Люберцы. Вскоре наткнулся на палатку с часовым и пошел с ним на разговор.
- Я командир части (Козлов был в форме капитана Советской Армии), будем располагаться рядом с вами, где у вас командир?
Часовой проводил его к другой палатке, где находился начальник штаба полка. Он спал. Разбудили.
- Кто вы такой? - спросил начштаба. Меньшиков показал ему удостоверение на шелковом полотне (такие выдавались советским разведчикам, которых засылали в тыл врага).
- Понял, - увидев удостоверение, сказал тот и переспросил: - Чем могу быть полезен?
Открываться ему Козлов не хотел и потому поинтересовался:
- Есть ли кто-нибудь в округе из высшего командования?
- Есть представитель Генерального штаба.
- Проводите меня к нему.
Начальник штаба полка провел Козлова к месту нахождения представителя генштаба, но тревожить ночью его не решился.
Козлов подошел вплотную к палатке, кашлянул.
- Кто там? - отозвался представитель генштаба.
- Мне с вами надо поговорить. Разрешите войти?
- Вы кто такой? - вместо разрешения переспросил представитель.
- Как вести разговор в темноте, не видя друг друга.
- Ну, хорошо, входите.
Представитель генштаба зажег коптилку из гильзы …
"Как ему представиться?" - думал Александр Иванович и спокойно сказал:
- Дело в том, что я только что приземлился оттуда.
- Как приземлился? Откуда "оттуда"? - опешил представитель генштаба.
- Я немецкий разведчик … Мне надо связаться с представителем контрразведки …
- А я здесь причем? - растерявшись, переспросил представитель генштаба.
- Видите ли, у меня просьба. Нужно, чтобы как можно меньше знали о моем появлении. Мне нужно скорее связаться со СМЕРШем.
- Хорошо. Дело это не мое, я сейчас свяжусь с контрразведкой.
Связавшись, он сказал в телефонную трубку:
- Здесь есть один человек, требует связи с вами, - и потом, уже Козлову: - Сейчас приедет.
Приезжает майор. Здоровается за руку и предлагает пройти в его палатку. Пришли.
- Так в чем дело, капитан?
- Я недавно приземлился с той стороны, я немецкий разведчик, - начал было Козлов. Майор на мгновение опешил, а потом рявкнул:
- Взять его, обыскать!
- Товарищ майор, не спешите, - хотел было продолжить разговор Козлов, но его уже схватили, заломили руки и начали обыск.
- Прошу не афишировать моего появления. Доложите обо мне вышестоящему начальству, вам я все равно ничего не скажу …
- Ты еще будешь мне указывать, как мне поступать! - заорал майор. - С каким заданием пришел, с кем должен встретиться?
Хотелось майору выслужиться, получить орден за немецкого разведчика и раскрытие группы …
Козлова раздели донага, чтобы ничего не утаил. Майор наседал, дошло до оскорблений, матерщины, угроз, но Козлов стоял на своем:
- Вы обязаны доложить вышестоящим товарищам о моем приходе.
Поняв, что от Козлова ничего не добиться, майор доложил вышестоящему начальству.
Вскоре состоялась встреча с генералом, и разговор пошел на лад. О Козлове сообщили в Центр. Москва попросила срочно доставить разведчика на Лубянку. Выехали в Москву на "виллисе".
Сведениями, которые дал в Центре Козлов, заинтересовались и похвалили Александра Ивановича. Кажется, ему поверили, но когда навестили резидента Кондратьева, засомневались в его искренности: описание Кондратьева совсем не совпадало с тем, которое давал Козлов.
Немцы знали подозрительность органов безопасности и сделали тонкий ход. На случай, ели Меньшиков придет на Лубянку, решили вызвать к нему подозрение: ему сказали, что он идет на встречу с Кондратьевым, а на самом деле шел к Ароматову, которого Козлов тоже знал - учились в разведшколе вместе, но он был совсем другой комплекции. Поэтому описание Кондратьева никак не могло совпасть с Ароматовым …
Тогда в Москве находился на излечении после ранения командир партизанской дивизии Воронченко, который хорошо знал Козлова (а Козлов рассказал в Центре, что был организатором и командиром крупного партизанского отряда в составе этой дивизии).
Связались с Воронченко, и тот не только подтвердил рассказ Козлова о службе до плена, но и то, что Козлова А. И. в феврале 1942 года представляли к награде орденом Красной Звезды. Поверили, все совпало. Сам Александр Иванович тогда об этом не знал.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В "САТУРН"
В Центре А. И. Козлову сказали: "Вы дали нам ценные сведения, но еще ценнее вы сами. Мы были бы плохой контрразведкой, если бы не воспользовались такой уникальной возможностью внедриться в немецкую разведшколу. Проникнуть в нее почти невозможно, а вы уже там. Это очень опасная работа, но у нас нет другой возможности, они надеются на ваше возвращение, так пусть же оправдаются их надежды …"
Наши привели Александра Ивановича к линии фронта в район Жиздры. "Командировка" была на исходе. Попав в расположение немецких войск, Меньшиков назвал пароль и сравнительно быстро был доставлен в разведшколу.
Перед встречей с Герлицем с Меньшиковым беседовал его помощник Фурман:
- Вас там не сцапало НКВД?
- Как видите, нет, - ответил разведчик, словно не понимая, о чем идет речь.
- А вы не торопитесь отвечать. Это вовсе не исключено. Такие случаи в практике были, когда наших перевербовывало НКВД. Так вас не сцапали?
- Нет, - твердо заявил Александр Иванович и сделал вид, что потерял интерес к такому разговору.
- Нет так нет, - примирительно закончил тот допрос и сообщил, что его ждет Герлиц.
Герлиц был рад возвращению Меньшикова.
- Как добрались? - дружески улыбаясь, пожал он руку.
- Как и было условлено. Когда писать отчет?
- Не надо отчета. Агенты о вас уже сообщили, ими все получено.
- У меня к вам вопрос, господин подполковник.
- Спрашивайте, - довольный, ответил тот.
- Почему же меня направляли к Кондратьеву, а на его месте оказался Ароматов?
Герлиц рассмеялся и полушутя ответил:
- Как у вас говорят, неувязочка получилась, но забудем об этом, главное - дело сделано.
Герлиц был очень рад возвращению Меньшикова и устроил небольшую пирушку.
Еще до отправки на задание заместитель начальника разведшколы Брониковский, поляк по происхождению, ненавидевший немцев, но еще больше русских, вдалбливал Герлицу:
- Даю голову на отсечение, что Меньшиков не вернется!
И вот теперь, уже слегка подшофе, Герлиц крикнул:
- А подать сюда Брониковского, несите плаху и топор, будем немножко отделять его голову, он ее сам отдал, говоря, что Меньшиков не вернется, а он вот празднует с нами удачное возвращение.
По всему было видно, что Герлиц наживал на Меньшикове капитал. Ведь он подкрепил всем необходимым хорошо работающих (теперь под присмотром советской контрразведки) агентов под Москвой. Позже, по предложению Герлица, их наградили золотыми медалями. Меньшикову досталась, как содействовавшему их успеху, серебряная.
Ему присвоили звание лейтенанта, затем обер-лейтенанта, капитана. Он сделался начальником учебной части разведшколы, а Герлиц был на высоте положения …
Обещанный Центром связной радист так и не появился, а разведчик без связи что капитал, зарытый в землю. Козлов стал готовить другой вид связи. Это было опасно, но иного варианта не было. Он стал присматриваться к тем, кто учился в разведшколе.
В голове шла напряженная психологическая работа, ошибки не должно было быть, и потому к решению приходил тогда, когда полностью был убежден, что отобранному кандидату можно поручить дело …
Так, перевербовав нескольких агентов на свою сторону, Козлов передавал через них, когда они направлялись в наш тыл, необходимые сведения в Центр, с которым они связывались через пароль, данный Козловым. Но связь эта была односторонней, и он не знал, доходят ли эти агенты, удовлетворено ли командование сведениями.
В августе 1944 года он завербовал агента Титоренко, которого направляли с таким же заданием, как и Козлова, только Титоренко отправлялся к группе агентов в Куйбышев.
Приземлившись в районе Смоленска, он по паролю "Байкал-61", который дал ему Козлов, связался с нашей разведкой, и его быстро доставили в Москву. Козлов просил Центр, чтобы Титоренко вернули так же, как и его когда-то. Месяца через два Титоренко возвратился, и только тогда Александр Иванович узнал, что все его сведения получены, что его благодарят за работу и ждут более важных сведений …
В связи с наступлением наших войск "Сатурн" передислоцировался за Эдьбу и осел в городишке Бисмарк …
12 апреля 1945 год. В город входят американские войска, немцы пояти не сопротивлялись …
- Я не имел указаний, - рассказывал Александр Иванович, - от нашего командования, как мне поступать в такой ситуации, то была недоработка Центра. Я знал только, что в школе должен быть до конца ее существования.
Жене я дал указание перебираться на территорию, занятую нашими войсками …
Как немецкого офицера, американцы перебросили Козлова сначала в Бельгию, потом во Францию. Он попросил, чтобы его передали советской военной миссии. Его перевезли в Париж, и в конце апреля он оказался у своих.
Как только Москве передали его пароль, оттуда пришла команда отправить Александра Ивановича в Москву. Вскоре прислали самолет, и он оказался в Центре.
- Так закончилась моя одиссея в "Сатурне", - закончил Козлов, - а дальше … дальше началось невероятное …
УНИЖЕНИЯ ВМЕСТО НАГРАД
В Москве началось непонятное. Сначала Козлов писал отчеты о работе в немецкой разведке, но чувствовал какое-то отчуждение и даже недоверие к себе.
Грустно было сознавать, что он нужен был, пока находился в логове немецкой разведшколы и передавал важные сведения, рискуя каждый день, час жизнью, а теперь - словно использованная гильза, выброшенная из магазина винтовки.
Ему предложили демобилизоваться. Что же делать дальше? Гражданской специальности нет, о жене тогда Александр Иванович ничего еще не знал. Как оказалось, ее тоже привезли в Москву, они были почти рядом, но друг о друге ничего не знали, на их вопросы ответ был одним и тем же: о нем (о ней) ничего не известно.
Двадцатипятилетний разведчик пытается уговорить начальство, чтобы его оставили в армии на любой должности и в любом роде войск, хоть охранником, ведь он кадровый военный.
- Увы, начальство было непреклонно, и 19 февраля 1946 года я был демобилизован, - с горечью замечает Александр Иванович … Он помолчал и с досадой добавил:
- Самое невероятное было то, что с меня взяли подписку: нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах не раскрывать известные мне сведения военного характера, а значит, и о своей работе в "Сатурне". Хуже того, это время записывать везде как время нахождения в плену …
В Александровском его никто не ждал. Не было ни родни, ни кола ни двора. Чтобы жить, надо было устраиваться на работу, но как человека, бывшего в плену, его никто не брал, военкомат тоже отказал в помощи по трудоустройству.
Вскоре приехала жена, Евдокия Тимофеевна, ее приняли фельдшером в больницу …
Козлов узнал, что в семилетнюю школу требуется военрук и с надеждой пошел к директору, но и там бывшему пленному дали от ворот поворот: "Не можем доверить воспитание молодежи человеку, который был в плену у немцев …"
Козлов ходил как неприкаянный, болел ребенок, жена, не выдержав нервотрепки, оставила Александра Ивановича и уехала к родным. Хотелось где-нибудь затеряться, уйти от людей, и он решил податься в Александровское лесничество … Там они и поженились с Марфой Васильевной …
Первого июня 1949 года его вызвали в Москву и там арестовали. Полтора года следствия: Лубянка - Лефортово - Бутырка. И все намеки: не завербован ли разведкой, когда был в плену у американцев? Все это время Марфа Васильевна не знала, где находится муж …
Особое совещание осудило Александра Ивановича на три года исправительных лагерей. Так разведчик вместо заслуженных наград оказался в Карлаге (Карагандинский исправительный лагерь) …
После освобождения из лагеря к пятну "был в плену" добавилось еще одно: "был в заключении". Ситуация усугублялась до предела …
Уже потом, когда Александр Иванович стал распутывать липкую паутину подозрений, в его деле обнаружились явные противоречия и ложь.
Оказывается, демобилизован он был по приказу, по которому увольняли военнослужащих старших возрастов. Козлову в то время, как вы помните, было двадцать пять. Кроме того, в приказе говорилось, что он, Козлов, увольняется как лейтенант, помощник начальника штаба 21-го стрелкового полка 7-й стрелковой дивизии. Как же так?! Был в плену, а увольняется в феврале 1946 года как лейтенант, помначштаба?..
Много мутной воды утекло, пока в руки Александра Ивановича не попали документы военного трибунала Московского военного округа от 10 января 1964 года, по которому он полностью был реабилитирован, но в этом документе ничего не говорилось о том, какое же он совершил преступление…
ПРИЗНАНИЕ
Только в 1993 году, когда Александр Иванович через собес попытался получить некоторые льготы как бывший репрессированный, перед ним наконец раскрылась вся правда.
В органы социального обеспечения из военного суда Московского округа пришел следующий документ (да простит меня читатель, что задержу на нем внимание, но он того стоит): "Сообщаю, что гражданин Козлов А. По постановлению Особого совещания при НКВД от 25 октября 1950 года был обвинен в разглашении сведений, не подлежащих разглашению … и заключен в исправительный лагерь сроком на три года … Постановление отменено, и дело о нем из-за отсутствия состава преступления прекращено … он полностью реабилитирован …"
Судьба разведчика настолько тронула членов суда, что военный трибунал высказал просьбу о его награждении, впрочем, слово документу:
"Одновременно военный трибунал округа обратился к председателю Комитета государственной безопасности СССР … с просьбой рассмотреть вопрос о представлении А. И. Козлова к награждению … стремясь выполнить задание органов госбезопасности, Козловым А. И. в этой школе (в Борисовской разведшколе - И. К.) было перевербовано 7 немецких агентов перед заброской в тыл Советской Армии … проводил работу по отчислению из школы и компрометации немецких агентов, которые былит наиболее преданы немецкому командованию.
В результате … Козлову удалось самому внедриться в немецкую разведшколу и закрепить положение четырех агентов органов безопасности, выполнявших специальные задания.
Возвратившись в июне 1945 года в Советский Союз Козлов А. И. представил в органы безопасности подробный отчет о деятельности Борисовской разведшколы, назвав 57 агентов и 29 человек - официальных сотрудников школы …
В дальнейшем, проживая в Ставропольском крае, Козлов А. И. оказывал помощь органам госбезопасности …
ВРИО зампредседателя военного суда Московского военного округа Калашников".
Пожилому человеку, выдающемуся разведчику стало легче дышать. Уже в конце разговора я увидел в руках Александра Ивановича письмо известного артиста и кинорежиссера, большого патриота своей Родины Евгения Матвеева и попросил у него разрешения опубликовать его в газете. Вот оно:
"Глубокоуважаемый Александр Иванович! Это письмо посылаю Вам не по случаю какого-то праздника, а просто так: захотелось высказать мое восхищение Вашей силой и мужеством. Я Козлова, или разведчика, в прямом смысле слова никогда не играл, и все же кажется, что Ваш характер, нравственность и патриотизм воплощал в других именах. Разве Дерюгин из "Судьбы", Шаповалов из "Я, Шаповалов Т. П.", Кириллов из "Особо важного задания" и др. не про вас?
Март, апрель (особенно) и кусок мая до предела были заполнены встречами с ветеранами ВОВ. Торжества, застолья, задушевные беседы со сверстниками были для меня и радостью, и щемящей болью. Радовался я их бескорыстию, чистоте помыслов, скромности и даже застенчивости … А душа сжималась: разве за эту долю кромсали свои судьбы многие, очень многие нынешние старики? И часто приходила в голову мысль: "А как там мой "Сатурнщик" Александр Иванович?" И, поверьте, очень хочется воплотить на экране сегодняшнего Козлова! Чтоб под стать такой глыбище, как шолоховско-бондарчуковский Соколов? В судьбе такого ветерана можно вместить всю Россию! Ее изначальный характер! Но … что-то в литературе ( а без нее какое кино) не наблюдается даже намерений создать такой образ. Все больше рэкетиры, проститутки, деляги и прочая шваль занимают место на экране и в литературе …
И все же, Александр Иванович, очень рад я, что в вашей жизни появился свет! Живите долго-долго!
Горжусь, что знаком с вами! Искренне - Евгений Матвеев. Сочи, сан. "Сочи", 30.05.95 г."
- Мы с Матвеевым давно знакомы, встречались в Москве, переписку ведем, - сказал Александр Иванович. - Он подарил мне медали выдающихся разведчиков Зорге, Абеля, Шульце-Бойзена. Ему когда-то в Америке в посольстве ГДР их передали, а он мне подарил …
Александр Иванович и сегодня боец. Он часто выступает перед молодежью по радио, на телевидении, в коллективах, куда его с любовью приглашают жители Горячего Ключа. Встречался он и с однополчанами в Белоруссии. Его бюст установлен в музее белорусского города Борисова, он почетный гражданин этого города. Он не держит зла на свою Родину, очень сожалеет о развале Советского Союза.
Читая о нем, слушая его, люди пишут ему письма, выражая восхищение его подвигом, благодарят за принципиальную позицию в отношении к своей Родине.
Характерно в этом плане письмо Галины Савченко из г. Киева, написанное Козлову 3 июля 1997 года.
Вот строки из него:
"Дорогой Александр Иванович! В своей жизни Вы совершили два подвига. Первый - подвиг разведчика, второй - подвиг человека, не обозлившегося на страну, так жестоко и несправедливо пнувшую его сапожищем …
но вот что меня насторожило. Сегодня у нашего народа умышленно отнимают героев.
Александр Матросов, оказывается, поскользнулся и упал на амбразуру вражеского дзота. Зоя Космодемьянская - это вовсе не Зоя и в 50-летие ее подвига Зою эксгумируют, чтобы доказать подонкам, что она - это она, и в Ленина стреляла вовсе не Каплан, а товарищ Сталин, переодетый в женское платье, и т. д …
Если бы Вы знали, как люди реагируют на Ваши прекрасные слова: "Мы гордились мощью и огромностью нашей державы …"
Вы, дорогой Александр Иванович, совершаете сегодня третий подвиг … свой огромный опыт направляя на защиту Отечества. Честь и хвала Вам, а еще здоровья и долгих лет жизни …"
Не могу не привести и строки из другого письма, пришедшего Александру Ивановичу в прошлом году из ФСБ РФ:
"Дорогой Александр Иванович! Невозможно переоценить вклад в Победу советских разведчиков, работавших в глубоком тылу врага. Мы с уважением относимся к Вашему подвигу и сочувствуем драматическим вехам в Вашей судьбе. Мы рады, что справедливость восторжествовала, и Родина, хотя и с опозданием, смогла оценить Ваши боевые заслуги.
Отныне Ваше имя занимает достойное место в истории советской контрразведки".
Информацию подготовил Иван Кузнецов.
